Испания от античности к Средневековью
Глава XIV. Крушение Вестготского королевства
В 711 г. король Родриго был вынужден прервать военные действия против васконов и обратиться к югу. На испанском берегу высадился арабский отряд под командованием Тарика. Он высадился на скале, которая несколько позже и была названа именем этого арабского командира — Джебель ат-Тарик — Гибралтар.
К этому времени арабы завоевали почти всю Северную Африку. Ослабевшая империя не смогла оказать арабам достойного сопротивления. Она лишилась Сирии и Египта, и арабские армии не раз вторгались непосредственно в Малую Азию. В этих условиях защитить свои африканские владения императоры были не в состоянии. Только внутренние раздоры, доходившие до открытых гражданских войн, задерживали арабское наступление. Да еще берберы порой оказывали арабам ожесточенное сопротивление. В 678-679 гг. наместник Ифрикии, как арабы называли византийскую Африку вне Египта, Абул-Мухаджир осадил Карфаген, и его жители лишь смогли добиться возможности покинуть город морем. Правда, через некоторое время они вернулись, и Карфаген снова стал византийским. И лишь только в 695 или даже 692/93 г. этот город был окончательно захвачен арбами и разрушен1. Византийская власть в этой части мира была сменена властью арабских халифов. Арабские завоевания шли под знаменем новой религии — ислама. Исламизированное население тоже включалось в ряды завоевателей. В Африке таким населением были берберы, отказавшиеся от сопротивления и принявшие ислам, а постепенно и арабский язык. Именно исламизированные и арабизированные берберы и составляли основную часть войска новых завоевателей, тех мавров, под именем которых испанцы знали своих новых господ.
1 Большаков О. Г. История Халифата. М., 1998. Т. III. С. 141—143, 164, 214—216, 274.
Захват арабами Северной Африки, особенно Карфагена, долгое время бывшего главным пунктом связи Испании со средиземноморским миром, привел к окончательной изоляции Испании, прервав ее контакты с Центральным и Восточным Средиземноморьем. Падение Карфагена и угроза нового врага, по-видимому, заставили вестготских королей снова попытаться укрепиться на африканском берегу пролива. Такую попытку уже делал в свое время Тевдис, захватив на какой-то момент Септем (Сеуту). Однако вестготы были оттуда выбиты византийцами и больше, как кажется, таких попыток не предпринимали. Падение византийской власти предоставило вестготам возможность повторить экспедицию. Ее точное время неизвестно. Возможно, захват Септема был связан со странным событием в правление Эгики — нападением византийского флота на юго-восточное побережье Испании, которое, отраженное, как уже говорилось, магнатом Теудемиром (Chron. Pac. 38). Вероятнее всего, это были имперские корабли, бежавшие из захваченного арабами Карфагена2. Не исключено, что это событие показало сложность сложившейся ситуации, и король Эгика мог воспользоваться временным промежутком, когда византийцы были уже вытеснены из бо́льшей части Африки, а арабы еще не захватили всю ее северную часть. В таких условиях, если в Септеме и находился имперский гарнизон, то никакую помощь от правительства он получить не мог. Вполне возможно, что командир этого гарнизона в предвидении неизбежного захвата города арбами мог предпочесть католиков-вестготов мусульманам-арабам. Как бы то ни было, в начале VIII в. эта крепость уже находилась в руках вестготов и управлялась вестготским графом. Септем должен был прикрыть Испанию от возможного арабского вторжения.
Именно септимский граф Юлиан вошел в историю как виновник арабского вторжения в Испанию. Более поздние испанские романсы рассказывают историю о том, как король Родриго обесчестил дочь Юлиана Флоринду, и Юлиан, мстя за оскорбление, призвал арабов на борьбу против короля и даже предоставил им корабли для переправы в Испанию3. Перед нами — фольклорное расцвечивание реального события, хотя не только сам факт измены Юлиана, но и некоторые детали предания могут быть вполне достоверны. Поведение Юлиана полностью «вписывается» в рамки политической борьбы, развернувшейся в Испании после смерти Витицы. Юлиан принадлежал к группировке, поддерживавшей сыновей покойного короля. Одна из более поздних хроник говорит, что он был в числе самых близких «верных» Витицы и его на-
2 García Moreno L. A. La historia de España visigoda. P. 186.
3 См., например: Клятва на мече. Л., 1991. С. 12—17.
Сыновей Витицы мог вдохновлять пример Атанагильда, который в свое время ради борьбы с королем Агилой призвал на помощь византийцев, а позже, укрепившись, начал войну с теми же византийцами. Они считали, что мусульмане не собираются завоевывать страну и ограничатся только полученной там добычей. Но на этот раз дело обернулось совершенно иначе. Арабский халифат находился в расцвете своих сил. Халиф Абдальмалик провел ряд реформ, приведших к преобразованию Халифата в военно-бюрократическое государство4. После некоторого перерыва, вызванного междоусобными войнами, арабы возобновили свои завоевания. Был, как уже сказано, захвачен Карфаген. Арабская армия под командованием Мусы ибн Нусайра подчинила бо́льшую часть современного Марокко, выйдя к побережью Атлантического океана. К Мусе и обратились за помощью сыновья Витицы, с ним повел переговоры Юлиан, даже признавший власть арабского наместника.
Арабы уже давно знали о существовании Испании как самой западной части средиземноморского мира. Известна она была и под названием Spania (по-видимому, заимствованному у византийцев), но, вероятно, еще до завоевания появилось у них и постепенно ставшее наиболее распространенным другое название — аль-Андалус, происходившее от имени вандалов, владевших когда-то частью Испании5. Захват Северной Африки позволил арабам сделать следующий шаг — попытку распространить ислам и свою власть и на европейскую часть Средиземноморья. И в этих условиях совершенно естественным представлялся переход
4 Большаков О. Г. История Халифата. С. 282.
5 García Sanjuán A. El significado geográfico del topónimo al-Andalus en las fuentes árabes // Anuario de estudios medievales. 2003. N 33/1. P. 9—10.
Грозное вторжение мусульман, казалось бы, должно было сплотить вестготов и вообще христиан. Но этого не случилось. Сыновья Витицы, в том числе Ахилла, епископ Оппа и их сторонники, в силу «военных законов» Вамбы и Эрвигия вынужденные официально примкнуть к королю, фактически поддержали арабов. Рабы и другие подневольные люди, включенные в армию по тем же законам, не горели желанием сражаться и были готовы покинуть поле битвы при первой возможности. Города в вестготской Испании находились в жалком положении, горожане, в основном испано-римляне, с завистью смотрели на процветание городов под арабской властью и видели в арабах избавителей от власти варварских королей. Евреи, жестоко преследуемые вестготскими государями и испанской церковью, перешли на сторону мусульман и показывали им пути более легкого и удобного продвижения. Шпионы донесли Тарику о приближении вестготской армии, и он сумел хорошо подготовиться. Тарик запросил у Мусы помощь, и тот прислал ему еще пять тысяч воинов, так что их общее число дошло до 12 тысяч. Конечно, это было ничтожно мало по сравнению с армией Родриго, насчитывавшей, по арабским и, вероятно, преувеличенным сведениям, 100 тысяч солдат. Но дело решила измена. 19 июля 711 г. на реке Барбате произошло жесткое сражение. В разгар битвы находившиеся на флангах вест-
Воспользовавшись этим политическим хаосом, Тарик разделил свой отряд на несколько частей и в то время, как его подчиненные покоряли Южную и Юго-Восточную Испанию, с основной частью своих войск подошел непосредственно к Толедо. Стоявшие там солдаты не столько защищали, сколько нещадно грабили город. Толедский митрополит Синдеред бежал из города и страны и вскоре прибыл в Рим. В результате Тарик без особого труда захватил столицу Вестготского королевства. Но в это время Муса, обеспокоенный слишком уж большими успехами своего подчиненного, решил взять покорение Испании в свои руки. В июне 712 г. он со всей своей восемнадцатитысячной армией, на этот раз в основном именно арабской, высадился на Пиренейском полуострове. Его первой задачей стал окончательный разгром Родриго. Он взял Гиспалис и двинулся к Эмерите. Город стойко защищался, и только в следующем 713 г. Муса смог его взять. Столкнувшись с неожиданными трудностями, Муса отозвал Тарика, и их соединенные силы разгромили армию Родриго в сентябре 713 г. Сам король, по-видимому, пал в этой битве. После этого Муса провозгласил халифа Валида государем Испании. Он планировал дальнейшие завоевания и даже уже начал их, захватив Цезаравгусту. В это же время Тарик действовал самостоятельно, хотя и под общим командованием Мусы, и тоже добился успехов. Но теперь уже халиф Валид испугался чрезмерных успехов Мусы и Тарика. Они оба были отозваны из Испании и вызваны в Дамаск. Сначала Муса отказался было подчиниться приказу халифа, ссылаясь на незавершение завоевания Испании, но затем все же выполнил повеление и вместе с Тариком прибыл в Дамаск. Там Муса был вскоре арестован (возможно, уже преемником Валида Сулейманом) и умер в тюрьме, судьба же Тарика осталась неизвестной.
Многие магнаты поспешили признать новых правителей. Так, например, поступил Теудемир, недавно прославившийся своей победой над византийским флотом. В первое время его владения стали убежищем для многих беглецов, но вскоре Теудемир решил, что для сопротивления у него нет сил. Он заключил договор с Абд-эль-Азисом, сохранив в обмен на свое подчинение почти все свои владения. Он обязался платить халифу сравнительно небольшую дань и не принимать в свои владения никого из врагов новых владык; взамен арабский правитель обещал сохранить за ним остальные его владения, не убивать и не брать в плен никого из его подданных, гарантировать исповедание им и его подданными христианства и не уничтожать и не грабить церкви6. В долине Ибера так же поступил другой магнат — Фортунат, который даже перешел в ислам.
Но еще далеко не вся страна была завоевана. Одна из более поздних хроник сообщает, что готы в течение семи лет вели войну с арабами и в конце концов заключили с ними договор, по которому избрали собственных графов, признавших, однако, нового государя. Эти графы должны были управлять жителями земли (habitantes terrae), и они противопоставляются городам, обитатели которых лишились всего своего имущества и сами были порабощены (Chron. Proph. 6). Хроника не указывает театр этой войны, но сравнение с другими известиями показывает, что она происходила в той части Испании, которая с первой трети VI в. была населена готами7. Здесь, как говорилось в соответствующей главе, жили готские крестьяне, и можно говорить, что именно они и оказали столь упорное сопротивление арабам. В Тарраконской Испании и Септимании действовал король Ахила (или, может быть, Агила II). Был ли это сын Витицы или кто-либо другой, сказать трудно. Если это действительно был старший сын Витицы, то арабы больше в нем не нуждались и выступили против него. Но вероятнее все-таки, что речь идет о каком-то другом вестготском аристократе; ведь с сыновья-
6 Текст договора приведен в книге: Lévi-Provençal Е. Histoire de l’Espagne musulmane. P. 32-33.
7 Bonnaz Y. Commentaire. P. 66.
Державшийся в Астурии Пелайо, в свое время изгнанный Витицей, попытался было как-то договориться с арабами, но те отказались пойти на какой-либо компромисс. И тогда Пелайо выступил против них и в 718 г. в долине Ковадонги разбил арабский отряд. С этого вообще-то довольно незначительного события началась новая глава истории Испании. Возникшее на севере Астурийское королевство первое время стремилось представить себя прямым продолжением Толедского, но это была только иллюзия. Там, а по мере расширения отвоеванных территорий и на все большей части Испании, возникали совершенно новые отношения, новые противоречия, новые принципы организации общества и государства. О Вестготском королевстве в Испании говорить уже нельзя.
8 Клауде Д. История вестготов. С. 143.
9 Lévi-Provençal Е. Histore... P. 8—34; García Moreno L. A. La historia de España visigoda. P. 188—190; Brentjes B. Die Mauren. Leipzig, 1989. S. 67; Sánchez Albornos C. La España musulmana. P. 46—84. В книге К. Санчеса Альборноса приведены испанские переводы арабских хроник.
Всем варварским королевствам, образовавшимся на территории Западной Римской империи, и Вестготское не было исключением, был свойствен коренной порок — двойственность их этнического состава, причем господствующий этнос представлял собой ничтожное меньшинство населения. Римляне, завоевав Испанию, принесли с собой и передали ее народам новые социальные порядки, новую экономику, введя их в экономическую ткань всего Средиземноморья, новое политико-административное устройство, новую культуру во всех ее компонентах. В ходе романизации различные народы (за исключением некоторых горных племен, живших в периферийных зонах Пиренейского полуострова) смешались и переплавились в нечто единое, которое, что очень важно, ощущало себя частью римского народа и считало себя уже не иберами, или кельтами, или кельтиберами, или кем-либо еще, а римлянами, Romani, говоря на латинском языке. Этот язык к тому времени достаточно изменился, вульгаризировался, в разных местах уже весьма значительно отходил от литературной нормы, но его носители искренне полагали, что это и есть язык великого Рима. Сопричастность Риму и его цивилизации еще укрепилась сознанием принадлежности к единой христианской церкви во главе с римским папой, даже если это подчинение было в Испании довольно относительным. Германцы, подчинив себе эту страну, сами поддались уже существующей там романской цивилизации, они переняли местный язык, местную религию, местную культуру, насколько были способны ее перенять. Характерно, что Испания сохранила свое римское название. Ни о какой германизации говорить не приходится. Наоборот, можно и нужно говорить о романизации сначала свевов, а затем вестготов. Но это не привело к их растворению в романской среде. Обе группы населения постепенно стали обладать одним языком, одной религией, одним правом. И будучи в этом отношении равноправными, они все же знали, что существуют римляне и существуют готы, и первые занимают приниженное положение по отношению ко вторым.
Одной из самых ярких привилегий германцев было право обладать королевским достоинством и королевской властью. Королем мог быть только гот. И если в королевском окружении могли появиться представители романской знати, то все же это было исключением, и в любом случае их было неизмеримо меньше, чем вестготов. Даже в высших слоях церковной иерархии доля германских епископов и митрополитов была гораздо больше, чем их доля в общей массе верующих. Реальными управляющими провинций были герцоги и графы, происходящие из варварской аристократии, а ректоры провинций, многие из которых
Во многих районах Испании и Септимании имелось довольно значительное количество городов, сохранявших античное устройство. Короли, как и все варвары, не любили городов и не понимали их. Они рассматривали города лишь как источник доходов или как опорные пункты своей власти, в их чуждой структуре видели определенную угрозу и стремились полностью поставить их под контроль и своих чиновников, происходивших из готской знати, и епископов, которые, хотя были по происхождению чаще римлянами, но являлись чуждой городу силой. Города, значение которых в условиях сокращения рынка уменьшилось, оставались во многом ячейками «романства» и видели в готских королях и их представителях чуждую силу.
Среди вестготов еще сохранялось старое германское представление, что все свободные люди по существу являются «друзьями» короля (frei — Freund), т. е. членами относительно замкнутой группы людей, связанных определенными узами, и это позволяло им чувствовать себя в некоторой степени независимыми по отношению к королю. Тем более это чувство было свойственно знати, которая с течением времени приобретает фактическую экономическую и в некоторой степени административную независимость. В условиях избирательной монархии роль готской знати еще более возросла. По «военным законам» Вамбы и Эрвигия знатные аристократы, и вестготы, и римляне, являлись в армию со своими отрядами, и, таким образом, они теперь легально обладали собственной вооруженной силой, которая фактически подчинялась только им и которую они могли противопоставить силе монарха. Именно уход части армии из войска Родриго и выступление против короля части вестготской знати со своими силами обусловил поражение королевской армии в решающем сражении с мусульманами. Да и в сфере реального управления король был вынужден считаться со своим ближайшим окружением, теми, кто входил в aula regia, включающую в себя как высшую вестготскую аристократию, так и верхи церковной иерархии, в которой была значительна доля испано-римлян. Сама знать раздиралась борьбой кланов, и часто (и чем дальше, тем чаще) клановые интересы оказывались
Значительную роль в политической структуре Испании занимала церковь. Она обладала не только духовной монополией, но и довольно большой политической властью. На местах епископы в значительной степени осуществляли административное управление, разделяя эти обязанности с готскими герцогами и графами. Еще важнее было то, что церковные соборы, собираемые королями, занимались не только внутрицерковными и религиозными, но и политическими и административными проблемами, вплоть до участия в выборах короля и утверждения законов. Участие в соборах в качестве полноправных их членов принимали и представители светской знати по поручению короля. Правда, соборы созывались нерегулярно, их созывы зависели от воли короля. Исследователи отмечают, что короли предпочитали созывать соборы в начале своего правления, желая утвердить свою власть авторитетом соборных решений. Это, однако, не уменьшает роли церковных властей в политической жизни Вестготского королевства. Хотя ни о какой теократии, как уже отмечалось, говорить не приходится, все же роль церкви была большой, и короли должны были с ней весьма и весьма считаться. Это тоже в значительной степени ослабляло королевскую власть. Включение церкви в политическую структуру Вестготского королевства привело и к вовлечению ее в различные политические раздоры. И часть иерархии, поддержав не Родриго, а его соперников, фактически помогла арабам подчинить Испанию.
Испано-римское население, не чувствовавшее, как уже говорилось, своей сопричастности Вестготскому королевству, в лучшем случае оставалось равнодушным к его судьбам. «Низы» населения, все более попадавшие в условия зависимости, не имели никаких резонов сражаться за своих угнетателей, а «верхи» были готовы пойти на любой компромисс с новыми завоевателями, который обеспечил бы им сохранение их власти на местах. Они и так не имели никакой доли в управлении государством, так что, с этой точки зрения, им было безразлично, кто ими управляет — вестготские короли или арабские халифы в лице своих представителей. Резко увеличивавшееся к рубежу VII—VIII вв. разделение общества на potentes и pauperes привело если не к полной ликвидации, то к значительному уменьшению среднего слоя, того «среднего класса», который во все времена обеспечивал стабильность государства и самого общества10.
10 О роли исчезновения «среднего класса» в вестготской Испании: Клауде Д. История вестготов. С. 197.
В еще большей степени это относилось к евреям, живущим почти исключительно в городах, связанных с городской жизнью и городскими занятиями — торговлей и ремеслом, постоянно преследуемым как церковью, так и королевской властью. Они еще больше, чем их христианские соседи, могли оценить то относительно свободное и даже процветающее положение, в котором находились горожане вообще и их единоверцы в частности в городах, находящихся под властью мусульманских владык. И когда арабские войска высадились на Пиренейском полуострове, многие горожане не оказывали им никакого сопротивления, а евреи даже показывали завоевателям удобные пути и места, пригодные для успешных боевых действий, а некоторые даже активно в этих действиях участвовали11. Антиеврейская репрессивная политика вестготских королей обратилась против них и стала одной из причин, хотя, разумеется, далеко не самой главной, катастрофы готской Испании.
Таким образом, Вестготское королевство оказалось довольно непрочным. И после арабского завоевания в ходе Реконкисты, обратного отвоевания страны у мусульман, формирование средневекового испанского общества началось практически заново, в иных условиях и с иными результатами. Первые короли новой Испании еще чувствовали и даже подчеркивали свою связь с вестготскими государями, рассматривая себя как прямое продолжение линии готских монархов, но с течением времени это ощущение ослабевало. Прежнее противопоставление романской и готской Испаний исчезло и заменилось другим — христиан и мусульман, испанцев и мавров.
11 Дубнов С. М. История евреев в Европе. С. 61—62.